JК
Время бесцветной крови :: Климов Вадим
Страница: 52 из 103– И если бы ты сразу рассказал нам о своей… проблеме, все оказалось бы гораздо проще. Проще и лучше.
–Для тебя же лучше, – ухмыльнулся Олег и снова переглянулся с Антоном. Игорь нахмурился. В ухмылке и взгляде егеря ему вдруг почудились торжество и откровенное злорадство.
Глава 4
…Бледное зимнее солнышко подкатывалось к зениту, но небо по-прежнему оставалось молочно-серым и выглядело гораздо темнее свежевыпавшего снега.
«Снег – белый, как саван, а небо – грязное, как совесть шаманов», – подумал он и усмехнулся. Усмешка вышла злой. Скорее оскал, а не усмешка. Он ненавидел шаманов. Они решали, кому жить, а кому умереть, и в этот раз умереть предстояло ему. Так сказали шаманы. Они выбрали его на роль жертвы. И ни один из жителей не вмешался, не защитил. Никто. Даже брат. Он снова усмехнулся. Пожалуй, брата он теперь ненавидел даже больше, чем шаманов. Мало того, что брат не попытался помочь ему сбежать, так еще и сам вызвался участвовать в обряде! Пожелал стать одним из его палачей! Тварь! Паскуда! Ублюдок! Его затрясло, но не от холода, хотя он и сидел в снегу почти раздетый, а от жгучей ненависти к брату и острого чувства ужаса перед лютой смертью в пасти осатаневшего, разбуженного среди зимы медведя. «Лучше бы пристрелили, – с тоской подумал он. – Или оставили в снегу замерзать». Он покосился на висящие за спинами шаманов ружья. «Если вскочить и броситься бежать… Нет, – одернул он себя. – Они на лыжах, а я нет. По снегу от них не уйду. И стрелять они не станут. Медведю нужна живая жертва, так решили шаманы.
–Для тебя же лучше, – ухмыльнулся Олег и снова переглянулся с Антоном. Игорь нахмурился. В ухмылке и взгляде егеря ему вдруг почудились торжество и откровенное злорадство.
Глава 4
…Бледное зимнее солнышко подкатывалось к зениту, но небо по-прежнему оставалось молочно-серым и выглядело гораздо темнее свежевыпавшего снега.
«Снег – белый, как саван, а небо – грязное, как совесть шаманов», – подумал он и усмехнулся. Усмешка вышла злой. Скорее оскал, а не усмешка. Он ненавидел шаманов. Они решали, кому жить, а кому умереть, и в этот раз умереть предстояло ему. Так сказали шаманы. Они выбрали его на роль жертвы. И ни один из жителей не вмешался, не защитил. Никто. Даже брат. Он снова усмехнулся. Пожалуй, брата он теперь ненавидел даже больше, чем шаманов. Мало того, что брат не попытался помочь ему сбежать, так еще и сам вызвался участвовать в обряде! Пожелал стать одним из его палачей! Тварь! Паскуда! Ублюдок! Его затрясло, но не от холода, хотя он и сидел в снегу почти раздетый, а от жгучей ненависти к брату и острого чувства ужаса перед лютой смертью в пасти осатаневшего, разбуженного среди зимы медведя. «Лучше бы пристрелили, – с тоской подумал он. – Или оставили в снегу замерзать». Он покосился на висящие за спинами шаманов ружья. «Если вскочить и броситься бежать… Нет, – одернул он себя. – Они на лыжах, а я нет. По снегу от них не уйду. И стрелять они не станут. Медведю нужна живая жертва, так решили шаманы.