Время освежающего дождя (Великий Моурави - 3)   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

От него зависело внимание шаха, евнух мог годами не показывать властелину ту или иную хасегу, мог рассказывать про законную жену всякие небылицы и, напротив, совсем незнатную наложницу выдвинуть на первое место, сравнив ее поцелуй со вкусом меда. А это значит - богатство, много слуг, много драгоценностей, гордость опуститься на ложе "льва Ирана".

И обитательницы гарема, ненавидя страшного евнуха, заискивали перед ним, одаривали дорогими подношениями, льстивыми заверениями. Но Мусаиб слыл не только у ханов, а даже у шаха, умным и прозорливым. Он знал цену лести, ибо каждая женщина гарема, даже служанка, готова была подмешать яду в его еду. Он платил красавицам той же монетой.

Как-то, отдыхая за кальяном на цветочном лугу, где резвились молодые принцессы, дочери и племянницы шаха, Мусаиб заметил большие лучезарные глаза, смотрящие на него в упор.

- Царевна Лелу хочет меня о чем-то спросить?

- Да, Мусаиб, - Тинатин опустилась рядом, - как называется страна, где ты жил мальчиком?

Мусаиб вздрогнул: вот уже пятьдесят лет, как никто не интересовался его детством. И сам он забыл о нем.

Забыл об острове, потонувшем в кипарисах, о первом поцелуе смуглянки, растворившемся в годах. И вот девочка, дочь грузинского царя, всколыхнула его душу.

- А зачем тебе чужая жизнь?

- Дорогой Мусаиб, ты всегда такой одинокий, скрытая грусть светится в твоих глазах, я сразу заметила это, ибо сама грущу об оставленных мною в родной стране.

Мусаиб помолчал, потом тихо посоветовал царевне ни с кем не делиться ни своей грустью, ни своей радостью.