JК
Время освежающего дождя (Великий Моурави - 3) :: Антоновская Анна Арнольдовна
Страница: 281 из 608Русийские послы домогаются тайного приема. Как всегда, начнут просить за царей Гурджистана... Может, шах-ин-шах обрадуется предлогу и смягчит участь Луарсаба... А тебе, мой Джафар, советую вспомнить обязанности хозяина. Ты, кажется, с гостями вернулся, если меня не обманул мой слух?
Въехав через южную арку на майдан, Караджугай придержал коня. В Давлет-ханэ еще рано, и он повернул к мраморной ограде. Здесь, оставив оруженосцев, он пешком направился к большому четырехугольному бассейну, сбросил сафьяновые сапоги и совершил омовение. Он знал, какой опасности подвергает себя, и решил отдать сегодняшний день на волю аллаха. По ступеням благоговейно поднялся на широкую площадку и через мраморные ворота прошел в любимую мечеть. Его взор никогда не уставал любоваться тяжелыми мраморными колоннами, украшенными позолоченной резьбой, и необычайно высоким сводом, выложенным небесно-голубыми изразцами, расписанными золотом.
Опустившись на коврик, он предался думам.
Всего неделя, как от Али-Баиндура прискакал гонец. Кроме вечных жалоб на своевольство царя Луарсаба, гонец привез шаху Аббасу письмо, посланное царицей Мариам своему царственному сыну. Отбросив без внимания начертанные вопли Али-Баиндура, шах Аббас с удовольствием прочел начертанные вздохи царицы-матери, которая умоляла сына пожалеть ее и покориться милостивой воле шах-ин-шаха. Черными чернилами она описала злодейские дела Саакадзе, не впустившего ее в наследственный удел Багратидов дальше Твалади.
Въехав через южную арку на майдан, Караджугай придержал коня. В Давлет-ханэ еще рано, и он повернул к мраморной ограде. Здесь, оставив оруженосцев, он пешком направился к большому четырехугольному бассейну, сбросил сафьяновые сапоги и совершил омовение. Он знал, какой опасности подвергает себя, и решил отдать сегодняшний день на волю аллаха. По ступеням благоговейно поднялся на широкую площадку и через мраморные ворота прошел в любимую мечеть. Его взор никогда не уставал любоваться тяжелыми мраморными колоннами, украшенными позолоченной резьбой, и необычайно высоким сводом, выложенным небесно-голубыми изразцами, расписанными золотом.
Опустившись на коврик, он предался думам.
Всего неделя, как от Али-Баиндура прискакал гонец. Кроме вечных жалоб на своевольство царя Луарсаба, гонец привез шаху Аббасу письмо, посланное царицей Мариам своему царственному сыну. Отбросив без внимания начертанные вопли Али-Баиндура, шах Аббас с удовольствием прочел начертанные вздохи царицы-матери, которая умоляла сына пожалеть ее и покориться милостивой воле шах-ин-шаха. Черными чернилами она описала злодейские дела Саакадзе, не впустившего ее в наследственный удел Багратидов дальше Твалади.