Страница:
328 из 608
Луч у скал заснул высоких,
Иав-нанинао.
Башни спят под звездной пряжей,
Иав-нанинао.
Но лишь рог затрубит вражий,
Иав-нанинао.
Ты, разбуженный тревогой,
Иав-нанинао.
Вмиг подымешь меч двурогий,
Иав-нанинао.
И взлетишь на бой высоко,
Иав-нанинао.
Боевой картлийский сокол,
Иав-нанинао.
И едва замолкла песня, снова "барсы", увлекая юношей, в неистовстве понеслись с копьями наперевес.
Потрясенные картлийцы смотрели на Георгия Саакадзе. Ветер спутал его непокорные волосы, огнем костров полыхали глаза.
"Барсы" подняли гроб и понесли. И, точно охваченная неведомой силой, загудела Марткобская равнина...
Но Русудан и тогда не уронила слезы, когда в Эртацминдском храме, под погребальный звон колоколов и стенания певчих, настоятель Трифилий присоединил к останкам голову в серебряной оправе.
Лишь Папуна горестно проронил:
- Наконец Паата найдет успокоение в родной земле.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
В придорожном духане "Веселый бурдюк" не визжит зурна, не разлетаются с осколками кувшинов пьяные песни. Необычный говор наполняет все углы и ниши. В Мцхета съезд белого и черного духовенства. Это тревожит и волнует всю страну. Из городов и поселений народ стекается к первопрестольной. Что решат отцы церкви? Как дальше жить? Будут ли покровительствовать Моурави, или не все решили одобрить задуманное? Вот обещал Моурави подорожные княжеские рогатки снять.
|< Пред. 326 327 328 329 330 След. >|