Всё и вся. Рассказы Вельзевула своему внуку   ::   Гурджиев Георгий Иванович

Он где-то достал обыкновенную большую старую рыболовную сеть, которую он, во время своих своеобразных экспедиций по трущобам нашего города на благо человечества, нес сложенную особым образом на своих сильных плечах, и, когда «беспаспортная» собака попадала в сферу его всевидящего и страшного для всего собачьего рода ока, он, не спеша и с мягкостью пантеры, близко подкрадывался к ней и, улучшив подходящий момент, когда собаку заинтересовывало и привлекало что-то ею замеченное, набрасывал на нее сеть и быстро опутывал ее, а потом, подкатив телегу, высвобождал собаку таким образом, что она оказывалась в клетке, прикрепленной к телеге.

Когда мой друг цирюльник сделал мне знак остановиться, он как раз прицеливался, чтобы набросить в благоприятный момент сеть на свою очередную жертву, которая в тот момент стояла, виляя хвостом, и поглядывая на суку. Мой друг уже собирался набросить сеть, когда вдруг зазвонили колокола соседней церкви, созывая народ к ранней заутрене. При этом неожиданном звоне в утренней тишине собака испугалась и, отскочив в сторону, пулей помчалась по безлюдной улице со всей своей собачьей скоростью.

Тогда цирюльник, настолько взбешенный этим, что волосы у него даже под мышками встали дыбом, швырнул сеть на мостовую и, плюнув через левое плечо, громко воскликнул:

– О, черт! Нашли время звонить!

Как только это восклицание цирюльника достигло моего мыслительного аппарата, в нем начали роиться разные мысли, которые в конце концов привели, по моему мнению, к правильному пониманию того, почему же во мне возникает вышеупомянутое инстинктивное беспокойство.