Хармид   ::   Платон

Посмотрим, возможно или нет кому-то знать о том, что мы знаем и чего мы не знаем, и знаем ли мы это или нет; затем, если это даже возможно знать, какая нам польза в таком знании? А как насчет слуха, который не слышит ни одного звука, но зато слышит сам себя и другие слышания, а также глухоту? А что до слуха, зрения, а также способности движения себя двигать, жаря себя сжигать и т.п., то кому-то это внушает сомнения, а некоторым, м.б., и нет. Здесь требуется, мой друг, великий человек, который сумел бы провести все эти различения и установить, точно ли ничто из сущего не имеет по своей природе собственной потенции, направленной на самое себя, а не на иное, или же одни вещи ее имеют, другие же - нет. И если окажется, что существуют вещи, потенция которых направлена на них самих, значит, к ним принажлежит и наука, кою мы именуем рассудительностью. Я не верю, что сам смогу в этом разобраться, а потому не буду настаивать, что возможно существование науки наук... А что рассудительность есть нечто полезное и благое, я берусь предсказать заранее... Так какая же в таком случае нам польза, Критий, - продолжал я, - от рассудительности? Если бы, как мы это предположили с самого начала, рассудительный человек знал, что он знает и чего не знает, что одно он знает, а другое - нет, и мог бы разобраться и в другом человеке точно таким же образом, великую пользу принесла бы она нам, говорим мы, коль скоро мы будем рассудительными: обладая рассудительностью, мы прожили бы свою жизнь безупречно, и также все остальные, кто пользовался бы нашим руководством.