Ходи невредимым ! (Великий Моурави - 4)   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

Но Меркушка внезапно увидел проезжающего архиерея, вложил три пальца в рот, засвистел, заорал:

- Ишь, в карету сел, растопырился, что пузырь в воде! Выставил рожу на площади, чтобы черницы любили!

Архиерей побагровел, забасил во всю мочь:

- Воистину окаянный! Эй, ярыги! Объезжие! Стрельцы!

- Сидеть холопу в железах, - сказал толмач "барсам", с удовольствием наблюдавшим за парнем.

Вдруг кровавым отсветом, точно палашом, полоснуло по улочке. На другой стороне из чердака боярского терема вырвалось пламя.

Забили набатные колокола. Кто-то тащил кадки с водой, рогатины, водоливные трубы. Набежала ватага дворовых, принялись топорами рубить дубовые двери. Огонь рос, едкий дым кружил, взлетал буро-черными клубами, словно выдувал их кто-то озлобленно из-под низу. Меркушка паясничал, орал тушащим мужикам:

- Белого голубя кидай в жар, погаснет!

Улочка ходуном ходила.

Неожиданно из верхнего перехода, уже охваченного огнем, вырвался женский душераздирающий вопль. Толпа замерла, потом загудела. Там в дыму кто-то метался, простирая с мольбой руки.

Рухнуло бревно, разлетелся сноп искр, обдало горелью. Два челядинца кинулись было в терем на помощь погибающей и тотчас отскочили, протирая овчинными рукавами заслезившиеся глаза. Ужас охватил сгрудившихся людей. Кто-то истошным голосом воскликнул:

- Ой, ратуйте, живьем горит!

Тут Меркушка сбросил бараний кафтан, рванулся в дым и провалился в нем.

Из водоливных труб хлестала вода, шипели головешки, нависали обугленные бревна на одном выступе, а на другом вспыхивали огненные маки. Толпа, как зачарованная, глядела в дымный провал, куда исчез Меркушка.

- О-о-ох! - разнеслось над Варварским крестцом.

Со скрежетом кренилась пылающая крыша.