JК
Ходи невредимым ! (Великий Моурави - 4) :: Антоновская Анна Арнольдовна
Страница: 17 из 981Король польский Сигизмунд III, запасшись помощью австрийского дома могущественных Габсбургов, усиливал войну со Швецией, и каждый лишний день, проведенный послами в Москве, дорого обходился Стокгольму.
Опять вошел пристав и заученно проговорил:
- Скоро придут за вами большие бояре.
Унгерн прикусил губу, чтобы сдержаться, а сдержавшись, поблагодарил за это бога и, раскрыв табакерку с портретом Густава-Адольфа на крышке, протянул приставу.
Пристав поклонился, но табака не взял:
- Оскорбляют бога ныне люди всеми их членами: глазами, ртом, руками и прочими, один нос не участвует, и изобрел человечий злой умысел - табак, дабы через него и нос был участником в грехе.
"Сие есть ханжество!" - чуть было не выкрикнул Унгерн и поблагодарил бога, что сдержался.
Под окном послышался чей-то окрик, что-то круто осадил коня. Вслед за тем в покои вбежал запыхавшийся толмач, трижды крикнул: "Едут!" - стал уговаривать штатгальтеров, чтобы вышли они боярам навстречу.
Накинув струящийся синевой атласный плащ, Броман сухо ответил:
- В резиденции царя обязанность свою мы, послы, знаем и поступим сообразно с нею.
Штатгальтеры не спешили, всячески оттягивая время, дабы не унизить величие короля Густава-Адольфа, Броман медленно прицеплял шпагу к золотой перевязи, а Унгерн встряхивал широкополую шляпу, придавая перьям большую пышность.
Толмач и пристав выходили из себя, блюдя честь царя, мысленно обзывали великих господ послов "гусаками свейскими".
Опять вошел пристав и заученно проговорил:
- Скоро придут за вами большие бояре.
Унгерн прикусил губу, чтобы сдержаться, а сдержавшись, поблагодарил за это бога и, раскрыв табакерку с портретом Густава-Адольфа на крышке, протянул приставу.
Пристав поклонился, но табака не взял:
- Оскорбляют бога ныне люди всеми их членами: глазами, ртом, руками и прочими, один нос не участвует, и изобрел человечий злой умысел - табак, дабы через него и нос был участником в грехе.
"Сие есть ханжество!" - чуть было не выкрикнул Унгерн и поблагодарил бога, что сдержался.
Под окном послышался чей-то окрик, что-то круто осадил коня. Вслед за тем в покои вбежал запыхавшийся толмач, трижды крикнул: "Едут!" - стал уговаривать штатгальтеров, чтобы вышли они боярам навстречу.
Накинув струящийся синевой атласный плащ, Броман сухо ответил:
- В резиденции царя обязанность свою мы, послы, знаем и поступим сообразно с нею.
Штатгальтеры не спешили, всячески оттягивая время, дабы не унизить величие короля Густава-Адольфа, Броман медленно прицеплял шпагу к золотой перевязи, а Унгерн встряхивал широкополую шляпу, придавая перьям большую пышность.
Толмач и пристав выходили из себя, блюдя честь царя, мысленно обзывали великих господ послов "гусаками свейскими".