JК
Ходи невредимым ! (Великий Моурави - 4) :: Антоновская Анна Арнольдовна
Страница: 216 из 981И царь облегченно вздохнул, ибо былутомлен туманом, обволакивавшим Золотую палату.
Благоговейно приняв ковчежец, патриарх не выразил благодарности, а как бы печалясь раньше всего о шахе Аббасе, спросил о его благоденствии.
Полилась слащавая, льстивая речь: "По милости аллаха властелин персидских и ширванских земель на троне - как звезда на небе, блеск его постоянен и вечен; так же как вечен и постоянен блеск великого брата шаха Аббаса, царя Русии. И нездоровым не может быть шах Аббас, ибо от любви к царю Русии оживляется душа, от любви к царю Русии исцеляется сердце..."
Князь Одоевский ухмыльнулся и шепнул боярину Пушкину:
- Море можно исчерпать ложкой, но не лесть перса.
- По наказу шаха глаголет, - невозмутимо ответил боярин. - Посол - что мех: что в него вложишь, то и несет.
Филарет передал ковчежец крестовым дьякам и вновь опустился на патриарший трон, словно слился с ним. Царь же, будто направляемый незримой рукой патриарха, слегка подался вперед и послов вниманием пожаловал.
Бесшумно, как два леопарда, затянутые в парчу, приблизились к царю беки. Придерживая скипетр левой рукой, царь правой коснулся головы Булат-бека, а затем Рустам-бека. К целованию же руки не допустил - как мусульман, чем, впрочем, неудовольствия их не вызвал.
Чуть склонился двуглавый орел, венчающий скипетр, и думные дворяне установили дубовую скамью прямо против трона.
Справив поклоны и посидев немного, беки передали волю шаха Аббаса.
Благоговейно приняв ковчежец, патриарх не выразил благодарности, а как бы печалясь раньше всего о шахе Аббасе, спросил о его благоденствии.
Полилась слащавая, льстивая речь: "По милости аллаха властелин персидских и ширванских земель на троне - как звезда на небе, блеск его постоянен и вечен; так же как вечен и постоянен блеск великого брата шаха Аббаса, царя Русии. И нездоровым не может быть шах Аббас, ибо от любви к царю Русии оживляется душа, от любви к царю Русии исцеляется сердце..."
Князь Одоевский ухмыльнулся и шепнул боярину Пушкину:
- Море можно исчерпать ложкой, но не лесть перса.
- По наказу шаха глаголет, - невозмутимо ответил боярин. - Посол - что мех: что в него вложишь, то и несет.
Филарет передал ковчежец крестовым дьякам и вновь опустился на патриарший трон, словно слился с ним. Царь же, будто направляемый незримой рукой патриарха, слегка подался вперед и послов вниманием пожаловал.
Бесшумно, как два леопарда, затянутые в парчу, приблизились к царю беки. Придерживая скипетр левой рукой, царь правой коснулся головы Булат-бека, а затем Рустам-бека. К целованию же руки не допустил - как мусульман, чем, впрочем, неудовольствия их не вызвал.
Чуть склонился двуглавый орел, венчающий скипетр, и думные дворяне установили дубовую скамью прямо против трона.
Справив поклоны и посидев немного, беки передали волю шаха Аббаса.