Ходи невредимым ! (Великий Моурави - 4)   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

- Он же изрекал мне с великою радостью: ткала, мол, хитон этот сама святая богородица; цветом, мол, сказывают, был лазорев; а того Булат-бек не ведает - шелковый ли был, льняной, или волновый.

Филарет властно возразил:

- Разумно ли персидской сказке поверить? Ты бы на благочестивого старца слался.

- Благочестивый старец Ионикей, - не смущаясь, ответствовал архимандрит, - что приехал к государю с иерусалимским патриархом Феофаном, сказывал: в земле Иверской сей Христов хитон был заделан в кресте, и шах его разыскал.

- Держится шах Аббас веры иной шерсти, - сухо заметил протоиерей Благовещенского собора, - а нам угождает. Нечестивец, пленил христианскую святыню!

Филарет хмуро поглядел на протоиерея, слегка ударил посохом.

- У государя царя нашего и шаха Аббаса дружба торговая. В свое время справедливости ради управу учиним, а сейчас не нарушим доброго дела и покоя. Богу и нам известно состояние казны царства, дополнить ее доверху - вот забота. А нечестивцы истые, католики, император немецкий и король польский хуже втрое персидского шаха. Им бы Русь, яко волку овцу, разорвать. Да только радость их обратим в их же слезы! - И Филарет обернулся к игумену Вознесенского монастыря. - А о чем глаголил Иван Грамотин?

Высокий сухощавый игумен, сам похожий на мощи, беззвучно зашевелил губами, молитвенно поднял глаза.

Думный дьяк расспрашивал Ваську Коробьина и Осташку Кувшинова, что к шаху послами ездили.