Страница:
237 из 981
Керим склонился и хотел поцеловатькрай одежды, но Саакадзе быстро поднял его и трижды облобызал.
"Барсы" бросились к нежданному гостю и, если бы не Папуна, задушили бы в дружеских объятиях.
- Царица... дитя мое... Тэкле, - глухо повторила Русудан.
- Аллаху угодно избавить тебя, о моя повелительница, от горестей. Светлая, как облако, царица здорова. Да не омрачит тебя скорбь, здоров и светлый царь Луарсаб.
- Тогда зачем же ты, пустой арбуз, прикатился сюда, рискуя своей зеленой шкуркой? - не особенно владея собой, спросил Папуна.
- Я сказал себе так...
- Как ты сказал себе, потом узнаем, а сейчас садись, ешь, пей и забудь о паршивом Али-Баиндуре. Пора знать: когда я праздную встречу с друзьями, не люблю, чтобы мне напоминали о нечистотах.
А взбудораженные "барсы", то обнимая растроганного Керима, то упрекая в воздержанности к вину, забрасывали его расспросами о Тэкле, о Нестан. Ведь он видел ее? Улучив минуту, и Эрасти выкрикнул:
- А мать, отец, здоровы ли? Не забыли ли мою Дареджан и сына Бежана, не прислали ли просьбу?
Приличие требовало учтивого ответа, но Керим, едва успевая обдумывать, с неудовольствием замечал, что слова его катятся, подобно орехам по неровной доске.
Саакадзе выжидательно молчал, вглядываясь в Керима. Вот он - чужой веры, чужой страны, сейчас богатый, красивый.
|< Пред. 235 236 237 238 239 След. >|