Ходи невредимым ! (Великий Моурави - 4)   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

И Тэкле с изумленным восхищением смотрит на него, внимая бессмертной песне любви:

Если б чашею стал чеканною,

Красноцветным вином сверкающей,

На здоровье ее ты бы выпила

Под черешнею расцветающей...

Все нежней звенят струны чонгури. И под гулабской решеткой приглушенно, как ручей в густых зарослях, журчат слова:

Иль твоим бы я стал желанием,

Сердца самою сладкою мукою,

Иль хотя бы твоею тенью стал

Незнакомый навек с разлукою.

Луарсаб с трудом разжимает руки: "Жди меня, Тэкле..." Как бездонны глаза Тэкле, какой дивный свет излучают. "Буду ждать всю жизнь..." И снова выступает Метехи... каменной петлей кажутся стены, мраморные своды источают вечный холод. Тонкими пальцами перебирает Тэкле струны и тихо, тихо поет, устремив на него два черных солнца:

Как же мне смеяться без смеха его?

Как же мне петь без взгляда его?..

Тихо перебирают струны музыканты, и слеза за слезой падает на пыльный ковер. А там, наверху, в темничной башне, прильнул к решетке Луарсаб, потрясенный и безмолвный, вслушиваясь в лебединую песню:

Как же мне жить без любви его?

О, люди, скажите, как жить

Мне без любви царя сердца моего?..

Болью и надеждой отзывалась во встревоженном сердце Тэкле каждая тронутая струна. Темнело персидское небо, и где-то на минарете монотонно тянул призыв к молитве муэззин:

- Бисмилляги ррагмани ррагим...

Восторженно смотрели сарбазы на пляшущих в честь Луарсаба зурначей. Вновь вынес им Датико блюда с яствами и кувшины с вином, и у каждой из пяти чаш положил тугой кисет.