Ходи невредимым ! (Великий Моурави - 4)   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

- Значит, сначала разорят Картли, потом превратят Кахети в обломки, потом швырнут, как милость, Симону испепеленную и ограбленную Картли, а Хосро - окровавленную Кахети?

- Я с Иса-ханом договорился, не собирается уродовать царство Симона.

- Не верь, шах со мной тоже договорился, будто Грузия для него - "как сын от любимой жены". А по чьей вине хлынули кровавые ливни? Вот ты меня милостями собираешься осыпать. Шах большим одаривал... Радуюсь, ты меня не совсем знаешь.

- Значит, если не Симона, кого после победы собираешься венчать на два царства? Ведь Теймураза изгонишь?

- До победы - никого. Если бы и ты для меня был тайной... я бы так сказал: "Князь Шадиман, умнейший из князей, сильный царедворец, мудрый везир, помоги мне победить. У тебя сильное войско, у тебя удобная крепость, у тебя готовый царь, у тебя власть над князьями... Помоги мне спасти нашу прекрасную Картли..." Если бы я тебя не знал, то говорил бы так, как говорю.

- Дорогой Георгий, увы, ты знаешь меня... И не потому не откликнусь я на твой благородный призыв, что мне чужды твои порывы, а потому, что не верю в победу над грозным шахом Аббасом... И я хочу спасти мою замковую Картли. И мне дорого мое княжеское царство... Поэтому я иду на сговор и тяну с другой стороны, где ветер сильнее и реки глубже. И знай, победа на шахматной доске за мною, ибо ход мой белым конем выношен в долгие годы "ста забот" Марабды.

Светало, когда Саакадзе вошел в бывший покой Андукапара. Там его ждали друзья. И по тому, как молча прошелся он, как задумчиво провел ладонью по наморщенному лбу, они поняли: не сговорился. Но вслух ничего не сказали. Освежив лицо холодной водой, Георгий спросил:

- Как свиток?

- Украли.