JК
Ходи невредимым ! (Великий Моурави - 4) :: Антоновская Анна Арнольдовна
Страница: 638 из 981Бряцая саблями, они теснились к огромной бочке, на которой, запрокинув голову и не отрывая от губ серебряного мундштука, гордо возвышался сигнальщик.
- Э-гей, Брошка! Дуй до горы! Почитай, уже с полнеба сдул!
- А чево ему? У него в груди мех кузнечный!
- Здорово, стрельцы! Пошто сзывают?
- Оглох, что ли? На охоту!
- Да ну? С чего бы?
- Воевода подобрел! Вот с чего! С неделю маял Овчину - и неожиданно отпустил.
- Еще с ночи слух прошел, что пятисотенный партию рядит на туров окаянных.
- Шибко! А что это за туры такие?
Стрельцы недоумевающе переглядывались, но толком никто не знал. Откуда-то вынырнул приказный дьяк, просунул между стрельцов козлиную бородку, хихикнул:
- Памятуй, туры не иное что, как козлы скалистые, зад у них женский, похоть вызывающий, а рожища саженные, и сила в них дьявольская!
- Пакость разводишь, крыса! - гневно пристукнул саблей пятидесятник. Турусы!
Горланили стрельцы, высказывали догадки, бились об заклад. Сторожевая служба в Терках утомила их, тянуло выйти из трех стен на простор, поразмять плечи, взойти на гребень, где летом снег, а зимой виноград. Внезапно стоявшие впереди зашикали, стрельцы стали оборачиваться к площадке, где блестел набатный барабан.
На площадке стоял Овчина-Телепень Оболенский, под его полковым кафтаном виднелась белая шелковая рубашка, обшитая по вороту мелким жемчугом, как бы подчеркивающая мирный характер его речи.
- Э-гей, Брошка! Дуй до горы! Почитай, уже с полнеба сдул!
- А чево ему? У него в груди мех кузнечный!
- Здорово, стрельцы! Пошто сзывают?
- Оглох, что ли? На охоту!
- Да ну? С чего бы?
- Воевода подобрел! Вот с чего! С неделю маял Овчину - и неожиданно отпустил.
- Еще с ночи слух прошел, что пятисотенный партию рядит на туров окаянных.
- Шибко! А что это за туры такие?
Стрельцы недоумевающе переглядывались, но толком никто не знал. Откуда-то вынырнул приказный дьяк, просунул между стрельцов козлиную бородку, хихикнул:
- Памятуй, туры не иное что, как козлы скалистые, зад у них женский, похоть вызывающий, а рожища саженные, и сила в них дьявольская!
- Пакость разводишь, крыса! - гневно пристукнул саблей пятидесятник. Турусы!
Горланили стрельцы, высказывали догадки, бились об заклад. Сторожевая служба в Терках утомила их, тянуло выйти из трех стен на простор, поразмять плечи, взойти на гребень, где летом снег, а зимой виноград. Внезапно стоявшие впереди зашикали, стрельцы стали оборачиваться к площадке, где блестел набатный барабан.
На площадке стоял Овчина-Телепень Оболенский, под его полковым кафтаном виднелась белая шелковая рубашка, обшитая по вороту мелким жемчугом, как бы подчеркивающая мирный характер его речи.