Страница:
756 из 981
Порывисто войдя, Шадиман так изумился, что чуть не вскрикнул: "Что за шутовство? Неужели влиятельный советник только под видом нищего мог пробраться ради тайного дела?" И, обернувшись к чубукчи, приказал:
- Для гостя бархатное кресло из моего покоя!
Несясь по сводчатому коридору, чубукчи недоумевал: никому, даже знатному Липариту, не предлагал князь любимое кресло, в котором отдыхал, услаждаясь холодным вином, фруктами и своимимыслями...
- А разговор! Помнишь, Гульшари, разговор?! - бегая по комнате, Андукапар сбросил пояс, потом скинул куладжу.
- Может, князь, совсем разденешься? - насмешливо пропела Гульшари. Сами виноваты: каждого ворона за орла принимаете!
Но Андукапар, ничего не слушая, продолжал метаться:
- Помнишь? Помнишь? Какой гордый, заносчивый был Сакум? Еще бы, он и его владетель уже стянули петлю вокруг бычьей шеи Саакадзе. Клялся: в Лоре отборная тысяча тебризцев, озверелых, как янычары... Все, решительно все было готово, чтобы оборвать последний вздох хищника...
- Почему же не оборвали? - Гульшари деловито подула на рубин кольца и потерла бархаткой.
- Почему? - Андукапар ощутил непреодолимое желание выбросить бархатку за окно. - И твоему рубину должно быть ясно, что для охлаждения пыла соседних турецких пашей необходимо было участие сарбазов... Иначе, опасался атабаг Лорийский, - Турция не только за морем: может вмешаться. Стамбульский вор умеет подстерегать плохо спрятанное.
Гульшари разразилась уничтожающим смехом:
- И сейчас без улыбки не могу вспомнить: три дня торговались, даже от меня скрыли! Может, теперь скажешь, правоверный, на чем договорились?
- Теперь эта тайна вот для того паршивого воробья, который другого места не нашел, как на твоем подоконнике оставить свой навоз...
|< Пред. 754 755 756 757 758 След. >|