За городом   ::   Конан-Дойль Артур

Он протянул ей свою жилистую руку, и оба старика сидели с наклоненными седыми головами, рука об руку, и каждый из них чувствовал поддержку в любви и сочувствии другого.

- Мы были слишком счастливы, - говорила старуха со вздохом.

- Но это воля Божия, мать!

- Да, Джон, это воля Божия.

- Но все-таки тяжело будет это перенести. Я мог бы потерять все: дом, деньги, положение в свете - я перенес бы это. Но в мои года... моя честь... честь адмирала флота.

- Нельзя потерять чести, Джон, если не было сделано ничего бесчестного. Что такое ты сделал? Что сделал Гарольд? Тут дело идет не о чести.

Старик покачал головой, но Гарольд уже призвал к себе на помошь свой ясный практический ум, который покинул его на минуту в то время, когда его ошеломил этот ужасный удар.

- Мама права, папенька, - сказал он. - Бог видит, что мы в очень дурном положении, но мы не должны так мрачно смотреть на это дело. Ведь это нахальное письмо само по себе служит доказательством того, что я не имел никакого понятия о хитрых планах написавшего его негодяя.

- Могут подумать, что оно было написано с умыслом.

- Нет, этого подумать не могут. Вся моя жизнь служит доказательством противного. Посмотрев на мое лицо, не могут сказать этого.

- Нет, мой сын, если только у них есть глаза, - воскликнул адмирал, ободрившись при виде его сверкающих глаз и мужественного, готового отразить обвинения лица. - У нас есть письмо и у нас также есть твоя репутация. Мы выдержим бурю под этим прикрытием. Главным образом, вина лежит на мне, потому что это я выбрал тебе в товарищи такую акулу.