Заговорщики (Книга 2, Перед расплатой)   ::   Шпанов Николай Николаевич

При этих словах Гаусс поднял взгляд на Бойса и с оттенком иронии спросил:

- Вы полагаете?

- Видите ли, господин Гаусс, - в раздумье ответил Бойс, - чтобы итти служить народу, нужно быть совершенно уверенным, что у тебя вполне чистые руки...

Гаусс поймал себя на том, что при этих словах он критически посмотрел на свою руку, лежащую на письменном столе Трейчке.

- Я всегда был уверен, что ни в чем не виноват перед моим народом, - с неудовольствием проговорил он. - Но разумеется, если господин Бойс хочет...

- Я хочу укрепить вас в этой уверенности. Но укрепить - это значит помочь сознательно проанализировать свой путь. И если вы для начала разберетесь хотя бы в вашем отношении к простому немцу...

- Я всегда любил и уважал немецкого солдата, - упрямо, с обидою пробормотал Гаусс: ему совсем не нравилось, что этот солдат 374-го ландверного поучает его.

- Да, солдата, как сочетание костей и мышц, на которое можно надеть мундир и ранец; вы уважали послушный механизм, который можно было научить ползать, стрелять, заряжать орудие, ездить верхом, рыть окопы... Только это уважали вы в солдате, - твердо проговорил Трейчке. - Теперь вы должны были бы совсем иначе уважать его, если бы вам пришлось иметь с ним дело. Перед вами был бы человек, немец, гражданин и строитель своего государства...

Гаусс слушал его с опущенной головой, сжимая в пальцах выпавший из глаза монокль.

- Именно поэтому, - сказал он, поднимая голову, - мне теперь вдвое труднее, чем прежде.