JК
Русская княжна Мария :: Воронин Андрей
Страница: 342 из 412Марию Андреевну все ощутимее клонило в сон, и теперь она высматривала не столько дорогу, сколько укромное местечко, в котором могла бы прикорнуть на несколько часов, чтобы набраться сил перед дальним путешествием.
Владевшее ей до сих пор неприятное чувство покинутости и растерянности как-то незаметно прошло. Возможно, причиной тому было явившееся ей чудо, когда икона спасла ее от выпущенной впопыхах французской пули, а может быть, просто молодость брала свое, но в душе княжны сами собой установились мир и покой. Ступая по мягкому ковру прошлогодней хвои, она радовалась солнечному свету, пению птиц и открывавшимся ей на каждом шагу живописным, хотя и несколько мрачноватым картинам. Княжна не замечала этой мрачности, чувствуя себя так, словно некоторое время была мертва, а теперь вновь вернулась к жизни. Она не забыла о своей утрате, но это ясное утро непостижимым образом примирило ее с уходом из жизни старого князя. Княжна вдруг обнаружила, что может думать о нем почти без боли. Боль и ожесточение были временными, зато любовь казалась вечной.
Потом где-то впереди, немного левее избранного княжной направления, вдруг послышалось конское ржание. Лошадь княжны фыркнула, затрясла головой и, вытянув шею, громко заржала в ответ. Мария Андреевна испуганно обхватила лошадиную морду обеими руками, но было поздно: сигнал услышали, и чужая лошадь заржала снова.
Княжна замерла на месте, уверенная, что ее вот-вот обнаружат. Вероятнее всего, лошадиное ржание доносилось с дороги, по которой двигался высланный в погоню за нею разъезд.
Владевшее ей до сих пор неприятное чувство покинутости и растерянности как-то незаметно прошло. Возможно, причиной тому было явившееся ей чудо, когда икона спасла ее от выпущенной впопыхах французской пули, а может быть, просто молодость брала свое, но в душе княжны сами собой установились мир и покой. Ступая по мягкому ковру прошлогодней хвои, она радовалась солнечному свету, пению птиц и открывавшимся ей на каждом шагу живописным, хотя и несколько мрачноватым картинам. Княжна не замечала этой мрачности, чувствуя себя так, словно некоторое время была мертва, а теперь вновь вернулась к жизни. Она не забыла о своей утрате, но это ясное утро непостижимым образом примирило ее с уходом из жизни старого князя. Княжна вдруг обнаружила, что может думать о нем почти без боли. Боль и ожесточение были временными, зато любовь казалась вечной.
Потом где-то впереди, немного левее избранного княжной направления, вдруг послышалось конское ржание. Лошадь княжны фыркнула, затрясла головой и, вытянув шею, громко заржала в ответ. Мария Андреевна испуганно обхватила лошадиную морду обеими руками, но было поздно: сигнал услышали, и чужая лошадь заржала снова.
Княжна замерла на месте, уверенная, что ее вот-вот обнаружат. Вероятнее всего, лошадиное ржание доносилось с дороги, по которой двигался высланный в погоню за нею разъезд.