Записки натуралиста   ::   Спангенберг Е. П.

И хотя эта сцена – самое обычное, повседневное явление в нашей жизни, я уж позволю себе рассказать о ней читателям. И рассказать не так, как будто это давно прошло и поблекло от времени, а как будто я вижу эту сцену сейчас и мне не полсотни, а шестнадцать лет.

Было теплое летнее утро. Солнце довольно высоко успело подняться над горизонтом и бросало ласковые лучи на тихий город, на дощатые заборы улиц, блестело в окнах. На освещенном солнцем клочке деревянного тротуара у двухэтажного дома сидел мальчик лет пяти с толстым, уже сильно подросшим щенком.

Опустившись на корточки, он неумелыми ручонками разворачивал бумажный пакетик, доставал из него кусочки хлеба и кормил ими щенка. По розовому личику мальчугана текли крупные слезы.

Вероятно, совсем недавно упитанный и такой симпатичный щенок с ласковыми детскими глазами жил в тепле и холе. И вдруг капризная судьба изменилась. Безжалостная чесотка или стригущий лишай изуродовали его блестящую низкую шерсть, голая кожа покрылась гнойниками и красными пятнами. И баловень стал никому не нужен, опасен. Его сторонились, отводили глаза при случайном взгляде – он всюду мешал, стал лишним во всем мире. И щенок уже не лез к людям, не ждал от них ласки. И только сейчас; греясь на солнце под чужим забором, по-видимому, в последние дни своей жизни, в ребенке нашел участие.

Вместо того чтобы поступить справедливо и оборвать лишнюю жизнь отверженного, мы часто допускаем малодушие.