Записные книжки   ::   Кришнамурти Джидду

Она не связана абсолютно ни с чем, она совершенно одна в своём величии и беспредельности. И здесь, во время прогулки по этой темнеющей дороге, был экстаз невозможного — не осуществления, достижения, успеха и всех этих незрелых потребностей и реакций, но единственности невозможного. Возможное механично, и невозможное, которое можно рассматривать, пытаться его достигнуть и, может быть, достигнуть, в свою очередь, становится механичным. Но этот экстаз не имел ни причины, ни объяснения. Он просто был, и не как переживание, а как факт, и не для того, чтобы его принимали или отвергали, обсуждали и анализировали. Он не был чем-то, к чему можно стремиться и что можно искать, ибо пути к нему нет. Всё должно умереть, чтобы тот экстаз был; смерть, разрушение, которые и есть любовь.

Бедный, усталый работник в рваной и грязной одежде возвращался домой со своей тощей, костлявой коровой.



1 ноября

Небо пылало фантастическим цветом, огромными вспышками невероятного огня; небо на юге полыхало облаками взрывающихся красок, одно облако интенсивнее другого в своём неистовстве. Солнце село за холм, напоминающий по форме сфинкса, но там красок не было — небо хмурое, пасмурное, никакой безмятежности прекрасного вечера. Но запад и юг сохраняли всё величие угасающего дня.