Завещание Ленина   ::   Троцкий Лев Давидович

Но дело идет здесь совсем не о национальных чувствах и пристрастиях, а о двух системах политики, различия которых обнаруживаются во всех областях, в том числе и б национальной. Осуждая беспощадно методы сталинской фракции, Раковский писал несколько лет спустя: "К национальному вопросу, как и ко всяким другим вопросам, бюрократия подходит с точки зрения удобства управления и регулирования". Лучше этого нельзя сказать.

Словесные уступки Сталина нисколько не успокаивали Ленина, наоборот, обостряли его подозрительность. "Сталин пойдет на гнилой компромисс,--предостерегал меня Ленин через своих секретарей,--а потом обманет". Именно таков был путь Сталина Он готов был принять на ближайшем съезде любую теоретическую формулу национальной политики, под условием, чтоб это не ослабляло его фракционной опоры в центре и на окраинах. Правда, у Сталина было достаточно оснований опасаться, что Ленин видит его кланы насквозь. Но, с другой стороны, положение больною продолжало ухудшаться, Сталин холодно включал этот немаловажный фактор в свои расчеты. Практическая политика генерального секретариата становилась тем решительнее, чем хуже становилось здоровье Ленина. Сталин пытался изолировать опасного контролера от всякой информации, которая могла бы дать ему орудие против секретариата и его союзников. Политика блокады направлялась, естественно, против лиц, наиболее близких Ленину. Крупская делала что могла, чтоб оградить больного от соприкосновения с враждебными махинациями секретариата.