Жертва (Великий Моурави - 2)   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

Эрастиобнял деда и почтительно поцеловал его в плечо.

- Мой Димитрий?.. - едва мог сказать старик.

- Жив и сейчас дома.

Эрасти подошел к воротам. Стража угодливо распахнула ворота. Несмотря на волнение, Горгасал с гордостью оглянулся на ничего не видящего от слез деда. Арба со скрипом въехала во двор, и тотчас из дверей, точно вихрь, вылетел в одной рубашке, без цаги, Димитрий. Он так бурно обхватил деда, что сарбазы уверяли, будто слышали треск сломанных костей. Смешивая слезы, дед и внук не могли оторваться друг от друга. Димитрий шумно целовал белую бороду, густые брови, соленые от слез глаза, целовал шею, руки и никак не мог выговорить "мой дед". Вдруг дед слегка отстранил Димитрия, посмотрел на его необутые ноги и укоризненно покачал головой:

- Я знал, что в цаги нуждаешься. Желтые привез: ты всегда желтые любил.

Димитрий рассмеялся и, обняв Горгасала и деда, почти на руках втащил их в дом.

Эрасти с нежностью смотрел на пестрые платочки, хранящие в себе, как догадывался он, материнскую любовь и волнение. Он старался угадать, какой из этих узелков приготовлен для него матерью, самой лучшей из матерей. Вдруг сердце его сжалось - о Георгии Саакадзе некому подумать...

Ни одна драгоценная поклажа не вносилась в дом с такой осторожностью и заботливостью.