Жертва (Великий Моурави - 2)   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

Рыцарское сердце у моей Русудан! Верит мне и любит, может, слишкомсильно любит... Какой свежий воздух врывается в окно, какое тепло идет от земли!.."

Папуна, понимавший Саакадзе не только с полуслова, а даже с намека, напоил до потери сознания и грузин, и персидских слуг, и стражу. Тут же, в большой комнате для еды, они повалились в глубоком сне и проспали до позднего утра. И, конечно, начальнику стражи и начальнику слуг не было расчета докладывать Али-Баиндуру о своем хмельном состоянии в ночь с пятницы на субботу. Напротив, их доклад в субботу носил восторженный характер: сардар Саакадзе пил много за шах-ин-шаха, все грузины захлебывались в восхищении от мудрости "солнца Ирана", клялись до последнего дыхания своим оружием прославлять "средоточие вселенной". И с шумной радостью вспоминали веселую жизнь в Исфахане, вспоминали благодеяния, оказанные им великим из великих, властелином властелинов. Конечно, докладывали они Али-Баиндуру, что персидская стража и слуги без сна всю ночь сторожили пирующих. Али-Баиндур, приставляя к Саакадзе стражу и верных слуг, под страхом смерти запретил им чем-либо выдать знание грузинского языка, изученного ими в особой школе для лазутчиков в Исфахане.

Великолепно осведомленные об этом, не только Саакадзе и "барсы", но и все грузинские слуги, по приказанию Саакадзе, и виду не подавали "ученым" лазутчикам, что их хитрость разоблачена грузинами, и нередко, к удовольствию начальников, ругали их безмозглыми персидскими чертями.