Жертва (Великий Моурави - 2)   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

Саакадзе склонился до земли: о, шах-ин-шах слишком ему благодетельствует. Сопровождать "солнце Ирана" в неповторимый Исфахан?! Возможна ли большая награда, чем снова своею жизнью доказывать любовь и преданность "льву Ирана"? Одно только беспокоит его, Георгия: не успеет улечься пыль за конем шах-ин-шаха, как картлийцы восстанут, и бранный труд "льва Ирана" может бесплодно погибнуть. Вот почему он, Саакадзе, повторяя мудрые слова шах-ин-шаха, думает: не лучше ли ему и Эреб-хану с сарбазами на время остаться для приведения Картли и Кахети в полную покорность.

- На время я оставляю здесь Эмир-Гюне-хана с сарбазами. Ему поручаю собрать дань, наложенную мною на тбилисцев... Кажется, у тебя с Хосро-мирзой дружба? Может, скоро отправлю царевича с тобой в Картли, но сейчас мне нужна твоя опытность.

Шах опасался неожиданного нападения грузин и турок с целью освободить Луарсаба и повелел Георгию немедля отправиться вперед с частью войска к Карабаху, разведывая и расставляя в опасных местах засады и охрану. Шах только скрыл от Саакадзе, что он и его решил поскорее убрать из Картли. Скрыл и свою беседу с Багратом. Георгий узнал об этом перед самым выступлением. Его поразила не столько победа врагов, сколько разрыв между его стремлениями и результатом своих действий.

Одному радовался Георгий - удалось убедить шаха оставить Нугзара и Зураба в Картли и дать им широкие права в делах царства.