JК
Жертва (Великий Моурави - 2) :: Антоновская Анна Арнольдовна
Страница: 543 из 655А наша церковь, правду сказать, немало борется с персами.
- Выгодно, потому. Мусульмане раньше всего церкви уничтожают: не в мечети же священникам богатеть?
- Вот ты столько лет из одной чаши с Георгием яд пил, а дела церкви для тебя - темный лес.
- Я не такой сильный, как Георгий. Пусть мои дети, как хотят, живут, лишь бы целы были.
- Не продолжай, Ростом! Паата... За эту жертву, будь у меня две жизни, обе отдал бы Георгию.
- Я тоже жизнью не дорожу, но хочу распоряжаться только своей.
- Об этом у нас разные мысли.
- Мысли разные, а путь один. Думаю, и конец от бога одинаковый получим.
Дато махнул рукой и пошел посмотреть, не прислал ли за ним Трифилий. И точно, в "Золотом верблюде" сидел переодетый монах: завтра католикос будет тайно беседовать с посланниками Георгия Саакадзе, азнаурами Дато Кавтарадзе и Ростомом Гедеванишвили.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
В Телави вошли только Симон, Зураб, Карчи-хан, Вердибег, свита и охрана.
Войско расположилось у наружных стен. Сюда тянулись арбы и верблюды, доставлявшие хурджини с мясом, зерном и сушеными плодами. Вокруг шатров день и ночь пылали костры.
Вердибег протестовал. Его выпуклые глаза сверкали. Ему надоело быть вежливым с кахетинцами. Пусть его сарбазы повеселятся немного. И еще - где красивые девушки? Весь путь проехали, кроме высохших свиней - никого.
- Но мудрый шах-ин-шах - да живет он вечно! - переселил почти пол-Кахети в Иран, - напомнил Саакадзе.
- Выгодно, потому. Мусульмане раньше всего церкви уничтожают: не в мечети же священникам богатеть?
- Вот ты столько лет из одной чаши с Георгием яд пил, а дела церкви для тебя - темный лес.
- Я не такой сильный, как Георгий. Пусть мои дети, как хотят, живут, лишь бы целы были.
- Не продолжай, Ростом! Паата... За эту жертву, будь у меня две жизни, обе отдал бы Георгию.
- Я тоже жизнью не дорожу, но хочу распоряжаться только своей.
- Об этом у нас разные мысли.
- Мысли разные, а путь один. Думаю, и конец от бога одинаковый получим.
Дато махнул рукой и пошел посмотреть, не прислал ли за ним Трифилий. И точно, в "Золотом верблюде" сидел переодетый монах: завтра католикос будет тайно беседовать с посланниками Георгия Саакадзе, азнаурами Дато Кавтарадзе и Ростомом Гедеванишвили.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
В Телави вошли только Симон, Зураб, Карчи-хан, Вердибег, свита и охрана.
Войско расположилось у наружных стен. Сюда тянулись арбы и верблюды, доставлявшие хурджини с мясом, зерном и сушеными плодами. Вокруг шатров день и ночь пылали костры.
Вердибег протестовал. Его выпуклые глаза сверкали. Ему надоело быть вежливым с кахетинцами. Пусть его сарбазы повеселятся немного. И еще - где красивые девушки? Весь путь проехали, кроме высохших свиней - никого.
- Но мудрый шах-ин-шах - да живет он вечно! - переселил почти пол-Кахети в Иран, - напомнил Саакадзе.