Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса   ::   Говоров Александр

- Виват! - закричали все.

- Виват государю нашему Петру Великому, отцу отечества! - громче всех крикнул Бяша, у которого от глотка пенной закружилась голова.

А подмастерье Алеха спешил ему рассказать, что обер-фискал действительно привез указ об ассамблее на святках и уже некоторым закоренелым домоседам и домоседкам якобы успел пригрозить, что под караулом их на танцы доставит.

Святки - это двенадцать дней непрерывных праздников. Тут и Рождество, и колядки, и купание в проруби на Ердань-реке. Тут и Новый год, и огненные потехи, когда каждый двор иллюминирован чадящей плошкой, а в морозное небо взметаются, рассыпаясь, разноцветные ракеты.

Архиереи грозят с амвонов: "Не смейте затевать игрищ, не смейте гаданьями грешить!" Куда там! Тут же, возле церквей, и скачут, и на ходулях ходят, и в бубны бьют: "Трах, трах, тарарах, едет баба на волах!"

Мчится, набившись в розвальни, куча ряженых - в харях, в личинах. Свистят, гогочут, богохульствуют: "В Москве, на доске, па горячем песке!.." А тут еще и ассамблея!

У Киприаповых народ смирный, работящий. Для всяческих дел эти двенадцать дней гульбы - нож острый. Но что поделаешь - отец блюдет все церковные установления. Сам, правда, в ряженых не ездит, но, коль нагрянут родичи или кто-нибудь из торговой братии, Киприанов ужасается, делая вид, что не распознал под козьей мордой кума, а под вывороченным тулупом какого-нибудь начальника из Ратуши.