Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса   ::   Говоров Александр

У Максюты щеки пылали - его-то никто не приглашал! У Максютки этого отец ходил в солдаты волонтером, чтобы вызволить семью из крепостной неволи, дапропал где-то без следа в болотах Ингерманландии. Теперь сын тянет отцовскую лямку, а ныне от господина своего, от стольника Елагина, отпущен на оброк в торговлю.

А уж доведись ему на эту ассамблею - вот бы блеснул! Они с канунниковскими приказчиками в пустом амбаре давно танцы разучивают менуэт, контрданс, - жаль, что негде показать.

Максюта торопился выложить приятелю все, что знал:

- Ассамблея та в честь царского выздоровления. Хотели машкерад устроить, но хлопотно, опять же пожаров опасаются. Да еще бояре наши московские не охочи на ассамблею ту ехать. Окольничий Хилков с женою объявил было, что чревом страдает, так твой знакомец, обер-фискал, знаешь что учинил? Привез немецкого лекаря и при себе же велел Хилковым клистиры вкатить, ха-ха-ха! А княгиня Барятинская с дочерьми, так та причастилась, исповедалась, словно не на ассамблею, а в татарскую неволю их отдают. Скоро сам все увидишь, избранник Фортуны!

Он любил пышные выражения.

- А где ассамблея та будет? - спросил Бяша. - Мы ведь, будто праведники в раю, всегда все последние узнаем. У отца нашего одни ландкарты в голове.

Максюта обрадовался случаю показать свою осведомленность:

- Ну как же! Во дворце покойного генерала Лефорта, что на Яузе, в Немецкой слободе. Других таких палат на Москве не сыщешь. Эх, мать честная, вот напляшетесь! Хозяин наш взял подряд на украшение того чертога: закуплено два ста полотен самых дорогих тканей - столбы оборачивать.