Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса   ::   Говоров Александр

"Когда злые люди содружество учинят, то внимай делам их и внемли себе от злых советов их, ибо они токмо ищут от чуждыямошны насыщатися... Великим господам и сенаторам такожде не все по желанию их возможет быти, но многие противности возмогут являтися". Гляньте-ка, братцы, планиды-то нам не так уж ложно прорицали!

- Пойдем, есть дело! - шепнул Максюта Бяше через плечо бабы Марьяны.

Та посторонилась, ворча:

- Идите уж, тайная канцелярия, посекретничайте напоследок!

Они вышли в подклеть, но там все было загромождено вещами, готовыми к переезду. Перешли в запертую книжную лавку.

- Холодно у тебя тут, Васка! - ежился Максюта. - Уж год прошел, как я тебе советовал печь поставить...

Он состроил плаксивую гримаску и произнес словами из песенки:

- "Терплю болезни лютые, любовь мою тая..." Слушай, Васка, ну что же ты надумал про Степаниду? Зело время поздает!

Бяша молчал, не зная, что ответить. Татьян Татъяныч уж прибегал к нему утром от Стеши. Степанида сидела под замком, но велела передать, что готова на все.

Максюта сорвал с головы колпак и в сердцах шлепнул его об земъ.

- Эй, какой же ты нетударь-несюдарь! Мне бы да твою удачу, только бодливой корове бог рог не дает!

Окоченевший в казенных опорках и рогожном армячке - таким его выпустили из тюрьмы, чтобы сдать в рекруты. - Максюта прошелся дробью, отбивая трепака. Потом остановился.

- Ну, слушай же, сие в последний раз. Я только что был у нее, и послание самое доверительное. Сегодня - родительская суббота, Стеша отпросилась на Пятницкое кладбище, мать помянуть.