Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса   ::   Говоров Александр

Нужда неисходимая, а от должностных персон одни препоны либо глумливое непонимание - куда, мол, дурак лезет? И еще челобитная:

"Вели же, государь, оной гражданской типографии быть, ради твоея царского величества бессмертныя славы и всему российскому народу в пользу благоприятную..." И снова - надежды! Печатня! Гравировальня! Словолитня! Книжная торговля, чтобы всеми прочими лавками на Москве ведала!

А вот уже совсем новая бумажка, промемория, опять про жалованье, которое приходится выбить дубьем:

"...понеже имеются у меня два сына, оба Насилья..."

Крик на площади - иль это почудилось? Бяша вздрогнул, приподнял фрамугу - вместе с морозным воздухом ворвались разудалые вопли пирующих из канунниковско-го амбара: "Я Парашу ошарашу, а Матрену я не трону!.." Нет, напрасно он ждет, надеется напрасно... Опять одиночество, тишина.

Отыскал наконец свою роспись, стал укладывать бумаги в прежнем порядке, рассыпал какие-то пакетики с семенами, вероятно приготовленными для шаболовского сада. Семечко клена крылатое - сколько должно пройти долгих-долгих лет и столь же долгих зим, пока из тебя не вырастет великан в два обхвата, пока могучие ветви не вскинут в небеса зеленый и шумящий мир, царство птиц и вольного ветра! А ведь все уже заключено в этом маленьком желтом семечке спервоначала - и кряжистый ствол, и надежные ветви, и резные зеленые листья, и ветер, и птицы, и солнце, и воля, и все!

И тут он явственно услышал, как в тишине площади, где-то у самого Василия Блаженного, голосисто запел петушок. Сердце оборвалось, а руки-ноги онемели. Бяша опустился на скамью.