Жизни философов и софистов   ::   Евнапий

Его связь с божественным была столь тесной и непосредственной, что

ему достаточно было надеть на голову венок и взглянуть на солнце, чтобы давать

предсказания — безошибочные, способные служить лучшими образцами божественного

вдохновения. Пусть он совсем не знал ни искусства стихосложения, ни

грамматики; но бог был для него всем. За весь отпущенный ему на земле срок ни

разу не болев, он ушел из жизни лет двадцати от роду. Его отец и здесь показал

себя философом.

Ибо он — или из-за столь великого несчастья, сделавшего его

нечувствительным, или радуясь за удел сына, сохранял твердость духа. И мать

преодолела свое женское естество и, по примеру мужа, отказавшись от слез и

сетований, возвысила свое горе до истинного величия. {292}

После этого Хрисанфий продолжал заниматься своими

обычными делами; и когда многочисленные великие беды обрушивались на людей и

весь мир, повергая души в ужас, он один оставался невозмутим, так что, глядя

на него, можно было подумать, что он живет не на земле. В это-то время и

явился к нему Геллеспонтий; так, с некоторым опозданием, они сошлись для

беседы. Это знакомством настолько захватило Геллеспонтия, что он, отказавшись

от всего, готов был поселиться под одной крышей с Хрисанфием и вернуться в

юность, став его учеником. Так он сожалел о потерянном времени, о том, что

стал стариком, не научившись ничему полезному. К этому и устремил он все свои

помыслы.