Жизни философов и софистов   ::   Евнапий

Но всесильные вельможи,

воспылав ненавистью к тем придворным, которые обратились к изучению философии,

выжидали, подобно Кекропам, усыпив не только Геракла, но и всегда

немыс- {238} лимо как бодрствующую Тюхэ; они составили тайный заговор, и не было

такой детали в их злонамеренных планах, которую бы они упустили. Но как и в

древности, во времена великого Сократа, никто из афинян (хотя они и были

демосом) не осмелился бы обвинить его в чем-либо и написать на него, того,

которого все афиняне считали ходячим изваянием мудрости, донос, если бы во

время опьянения, безумия и необузданности Дионисий и следовавшего за ними

ночного праздника, когда людей охватили смех, нерадение, легкомысленные и

неверные страсти, Аристофан первым не ввел в эти тленные души смех и,

передвигая по сцене под звуки хора плясунов, не убедил бы зрителей в том, что

ему было нужно, высмеяв столь великую мудрость блошиными прыжками, описанием

видов облаков и их форм [45] и всем прочим, что используют в комедиях

для того, чтобы вызвать смех. Когда некоторые увидели, что все вокруг

получают от зрелища удовольствие, они возвели на Сократа обвинение и

осмелились написать на него нечестивый донос; но со смертью этого мужа весь

демос был ввергнут в несчастье. Ибо если мы от тех времен бросим мысленный

взгляд вперед, то увидим, что после насильственной смерти Сократа афинянами не

было сделано ничего выдающегося, но, наоборот, их город постепенно пришел в

упадок, а вместе с ним подверглась разрушению и вся Эллада. То же самое можно

увидеть и в заговоре против Сопатра.