Жизни философов и софистов   ::   Евнапий

И хотя Хрисанфий тоже был

достоин похвалы и всяческого уважения, Юлиан более преклонялся перед Евсевием.

После своих объяснений Ев- {254} севий обычно добавлял, что предмет его

диалектических рассуждений и есть истинно сущее, тогда как волшебство и магия,

обманывающие чувства, иногда являются занятиями вдохновенных чудотворцев, а

иногда сводятся лишь к тренировке некоторых материальных способностей.

Божественнейший Юлиан, который часто слышал эти заключительные слова Евсевия,

спросил как-то наедине Хрисанфия: «Если правда с тобой, любезный Хрисанфий, то

ответь мне со всей ясностью, что означает этот эпилог объяснений Евсевия?» И

тот весьма глубоко и с разумением ответил: «Ты поступишь мудро, если будешь

допытываться об этом не у меня, а у самого Евсевия». Выслушав это, Юлиан

понял, как следует правильно поступать, и так и сделал; Хрисанфия же за эти

слова он стал считать божественным. Во время следующей встречи Евсевий

повторил то же самое; Юлиан же смело спросил его, каков смысл этого

высказывания. И тогда Евсевий, выпустив на волю свое красноречие и дав

возможность беспрепятственно течь благозвучному потоку своих слов, сказал:

«Максим принадлежит к числу старейших и самых образованных учеников. Благодаря

величию своей души и превосходству разума, он отвергает любые логические

исследования чудесного и прибегает к какому-то похожему на сумасшествие

вдохновению.