Журавли улетают на юг   ::   Сартаков Сергей Венедиктович

- Так делают только трусы, - нахмурился Александр.

- Ты сам трус, - едва разжимая зубы от боли, выговорила Фима. Крупные слезы так и катились у нее по щекам. - Меня поучаешь, а сам небось со всеми вместе не хочешь остаться... К мамочке на блинки торопишься...

Слова Фимы, как огнем, обожгли Александра. Он не нашелся, что ей ответить.

- Ну, пойди заяви, - пригибаясь и зажимая меж ладоней пришибленную ногу, еще сказала Фима, - пусть под суд... меня... Что я - нарочно, что ли?

И, съежившись, тихо всхлипывая, она переступила через порог шалашки.

Первым движением Александра - убежденного, что зашибла себе ногу Фима нарочно, - было пойти вслед за девушкой, всех разбудить и рассказать им о ее поступке. Но тут же он передумал и решил проверить. Подошел к ваге, поднял ее и забросил на бабку, потом тронул рукой - вага легко покатилась и упала на плот.

В отношении себя Александр решил твердо: остаться на плоту, однако заранее об этом никому не рассказывая. Такое решение у него созрело прежде короткого разговора с Фимой, но теперь ее слова: "ты сам трус... к мамочке на блинки торопишься..." - жгли как огнем.

Если Фима смогла сказать их, то думать так могли многие.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ПЛОТ ГОТОВ

Еще до зари подошел катер. Вырвавшись из серых разрозненных клочьев тумана, он чуть не налетел бортом на угол плота. Такой же, как вчера, черный и блестящий, только заспанный и недовольный, Пашка бросил легость Александру.