Зодчие   ::   Волков Александр

У меня гореть нечему! Ненавижу князей да бояр, и словомое таково: укрыть парня!

- Само собой, укроем!

* * *

Наутро Андрей, преображенный, шел с артелью деда Силуяна. Его одежду запрятали по котомкам, а самого обрядили в лохмотья. На лбу его Силуян искусно вывел морщины, щеку обвязал тряпицей. Голован скрючился и хромал, опираясь на клюку.

Нищая братия шла в Муром; дорога вела мимо вотчины Оболенского. Голован боялся; спутники успокаивали его:

- Да тебя нипочем не признать! Совсем другой человек стал. И кто помыслит, что ты под ихний тын сунешься!

- Разве по глазам? - догадался Силуян. - А мы вот как сделаем...

Когда они подходили к усадьбе, старик вывернул Андрею веки, и тот притворился слепым.

Около усадьбы нищие остановились и жалобно запели. Им вынесли милостыню. Дед Силуян разговорился с поваренком:

- Что это запрошлую ночь над вашей вотчиной зарево стояло?

- А у нас холоп утек. Хоромину поджег, да скоро затушили, - весело сообщил поваренок.

- Поймали али нет?

- Нет. Ищут, по лесам гоняют. Мурдыш остервенился. "Кожу, - бает, - с живого сдеру, как доступлю сбега!"

Голован вздрогнул. Но поваренок не узнал юношу в обличье слепого нищего.

Муром остался позади, но снять нищенские лохмотья Голован не решился: сделав это, пришлось бы бросить артель, а она была беглецу крепкой защитой.

По утрам нищие садились у церкви и жалобным голосом заводили духовный стих либо былину.