JК
Зов пахарей :: Даштенц Хачик
Страница: 541 из 552Слава памяти храбрых предков!»
На следующее утро комендант третьего участка вместе с нотариусом и главным бухгалтером райсовета поспешили на улицу Наири, в тот дом, где провел последние дни своей жизни старый солдат.
Комната была пуста. На тахте под подушкой они нашли старую сумку и такую же старую солдатскую шинель. В нотариальной конторе сумку раскрыли – в ней была историческая карта Армении, старая персидская уздечка, два золотых Георгиевских креста, фотографии Геворга Чауша, Родника Сероба, Андраника и любительская фотография – Гайк Бжишкян вместе с ним и Андраником, далее – вид города Муша с горой Сим на заднем плане, полевой бинокль, три аршина белого холста и маленькая почерневшая коробка – табакерка Арабо. Еще в сумке нашли последнюю главу «Памятной книги» Бдэ Мисака и несколько толстых тетрадей с надписью: «Записи фидаи Махлуто».
В тот же день все это передали Историческому музею Армении.
Два года спустя из Калифорнии, из города Фрезно, приехал в Ереван турист – из американских армян. Лицо загорелое, а глаза синие-синие. Первым делом он отправился в Эчмиадзин.
– Это я, Махлуто. Я, твой школьный товарищ Левон из Копа, – сказал он и склонился над скромной могилой земляка. – Мы расстались шестьдесят лет назад, когда учитель Мелкон заставлял нас зубрить «Зов пахарей». Мой родитель был мастеровым из мушской деревни Коп, а твой отец был каменщиком.
На следующее утро комендант третьего участка вместе с нотариусом и главным бухгалтером райсовета поспешили на улицу Наири, в тот дом, где провел последние дни своей жизни старый солдат.
Комната была пуста. На тахте под подушкой они нашли старую сумку и такую же старую солдатскую шинель. В нотариальной конторе сумку раскрыли – в ней была историческая карта Армении, старая персидская уздечка, два золотых Георгиевских креста, фотографии Геворга Чауша, Родника Сероба, Андраника и любительская фотография – Гайк Бжишкян вместе с ним и Андраником, далее – вид города Муша с горой Сим на заднем плане, полевой бинокль, три аршина белого холста и маленькая почерневшая коробка – табакерка Арабо. Еще в сумке нашли последнюю главу «Памятной книги» Бдэ Мисака и несколько толстых тетрадей с надписью: «Записи фидаи Махлуто».
В тот же день все это передали Историческому музею Армении.
Два года спустя из Калифорнии, из города Фрезно, приехал в Ереван турист – из американских армян. Лицо загорелое, а глаза синие-синие. Первым делом он отправился в Эчмиадзин.
– Это я, Махлуто. Я, твой школьный товарищ Левон из Копа, – сказал он и склонился над скромной могилой земляка. – Мы расстались шестьдесят лет назад, когда учитель Мелкон заставлял нас зубрить «Зов пахарей». Мой родитель был мастеровым из мушской деревни Коп, а твой отец был каменщиком.