JК
Рыбкин зонтик :: Александрова Наталья
Страница: 117 из 319Вопрос, конечно, глупейший — как, интересно, может себя чувствовать искалеченный и обгоревший на треть человек?
«Неважно», — простучала белая рука.
Ответ показался мне двусмысленным: то ли он хотел сказать, что чувствует себя не слишком хорошо, то ли — что собственное самочувствие мало его волнует.
— Что же тогда важно? — спросила я.
Белая рука опять пришла в движение.
«Будь осторожна», — перевела я сообщение.
— Вроде бы я не каскадер, не змеелов, не подрывник и не инкассатор, — я усмехнулась, хотя он этого видеть не мог, — и вообще не принадлежу к группе риска.
«Еще как принадлежишь», — простучала рука. Потом она немного передохнула и отбила следующую фразу: «Тебя тоже попытаются убить».
— Не волнуйся, — успокаивающим жестом я прикоснулась к этой руке и тут же отдернулась, вспомнив, как он обожжен. Бедный, от боли он, видимо, утратил чувство реальности! Вчера вообще не мог вспомнить, кто он такой, сегодня ему мерещится несуществующая опасность…
— Почему кто-то может желать моей смерти? — проговорила я как можно спокойнее. — И что значит «тоже попытаются»? Кому еще, кроме меня, грозит опасность?
Забинтованная рука снова пришла в движение, передавая длинную цепочку кодов:
«Ты опасна для них. А меня пытались убить уже дважды. Первый раз в машине, второй раз — здесь».
— Что ты, Ромочка! В машине — это была авария, несчастный случай…
«Нет», — перебила меня рука.
«Неважно», — простучала белая рука.
Ответ показался мне двусмысленным: то ли он хотел сказать, что чувствует себя не слишком хорошо, то ли — что собственное самочувствие мало его волнует.
— Что же тогда важно? — спросила я.
Белая рука опять пришла в движение.
«Будь осторожна», — перевела я сообщение.
— Вроде бы я не каскадер, не змеелов, не подрывник и не инкассатор, — я усмехнулась, хотя он этого видеть не мог, — и вообще не принадлежу к группе риска.
«Еще как принадлежишь», — простучала рука. Потом она немного передохнула и отбила следующую фразу: «Тебя тоже попытаются убить».
— Не волнуйся, — успокаивающим жестом я прикоснулась к этой руке и тут же отдернулась, вспомнив, как он обожжен. Бедный, от боли он, видимо, утратил чувство реальности! Вчера вообще не мог вспомнить, кто он такой, сегодня ему мерещится несуществующая опасность…
— Почему кто-то может желать моей смерти? — проговорила я как можно спокойнее. — И что значит «тоже попытаются»? Кому еще, кроме меня, грозит опасность?
Забинтованная рука снова пришла в движение, передавая длинную цепочку кодов:
«Ты опасна для них. А меня пытались убить уже дважды. Первый раз в машине, второй раз — здесь».
— Что ты, Ромочка! В машине — это была авария, несчастный случай…
«Нет», — перебила меня рука.