1920 год   ::   Шульгин Василий Витальевич

Сколько ужасной горечи в этом сознании ... Убивают! Кто? Те, за спасение которых отдаем все...

Я сказал сыну, чтобы шел вперед и попросил кого-нибудь из офицеров прислать мне лошадь.

Он ушел. Впереди деревня. Когда я добрел до нее, - вижу впереди хвост обоза.

Но что это такое? Плач навзрыд, причитания, крики. Я заковылял в этот двор ...

Лежит павшая лошадь. С нее казак снимает седло и перекладывает на другую, свежую. Крестьянская семья - старик, женщины и дети - хватается за нее... это их лошадь.

- Что ты делаешь? Брось!..

- Я же им оставлю коня - он отойдет. Я же не могу пеший, что же мне делать?

Баба бросается ко мне.

- Помилуйте ... змилуйтесь! Одна у нас - последняя. Ой, змилуйтесь! Сердце, золотко, - не обижайте, - бедные мы, самые бедные. Земли нема у нас. Только и живем с коня, - змилуйтесь! От жеж есть, которые богатийший, - от старосту спросыть, змилуйтесь, господин!

Но тем временем казак, вскочив на коня, скачет.

- Стой, я тебе говорю, стой!

Он не обращает внимания. Что я офицер, не производит на него никакого впечатления. Я думаю о том, что надо бы выстрелить ему вслед, но, подумав, ковыляю дальше. Надо сказать там.

Когда я подхожу, наконец, я вижу странное... Все вдруг стали "белыми". В белых новых кожухах. Очевидно, тут же ограбили - эту же деревню. А кто-то из старших офицеров спрашивает:

- Это ты здесь, Аршак, себе этого серого достал? - Хороший конь!

- Так точно, господин полковник. Добрый конь.

Смотрю - это мой казак. Безнадежно ...