JК
1939: последние недели мира. Как была развязана империалистами вторая мировая война. :: Овсяный Игорь Дмитриевич
Страница: 93 из 353В отношении времени подписания военного союза с Германией Муссолини, однако, предложил немного подождать, чтобы эта идея «достаточно созрела в широких народных массах».
Ссылка на «народные массы», разумеется, лишь дипломатическая увертка. В своих агрессивных замыслах, отражавших интересы крупного капитала, «дуче» не собирался связывать себя настроениями широких слоев населения. «Чтобы сделать народ великим, – сказал он однажды Чиано, – надо послать его на битву, хотя бы даже пинком в зад. Именно так я и сделаю…»
В основе позиции Муссолини лежали соображения совершенно иного порядка. Он не мог не учитывать экономической и военной слабости Италии. И его дипломатия представляла собой облеченную в форму государственной политики тактику шакала, который тянется за более сильным хищником, рассчитывая поживиться за его счет и в то же время опасаясь, как бы самому не попасть ему в лапы.
Такую опасность «дуче» видел, в частности, в возможности сближения третьего рейха с западными державами. Подписанная на другой день после Мюнхена англо-германская декларация [35] , о чем Италию предварительно не уведомили, оживила тревогу. А когда стало известно о предстоящей поездке Риббентропа в Париж для подписания аналогичной декларации с Францией [36] , Муссолини решил любой ценой помешать этому. Но как? Делать какие-либо представления в Берлине «дуче», разумеется, не рискнул. И он устроил дипломатический скандал, достаточно ясно показавший его неудовольствие очередным шагом партнера по «оси».
Как раз в то время в Рим прибыл новый французский посол А.
Ссылка на «народные массы», разумеется, лишь дипломатическая увертка. В своих агрессивных замыслах, отражавших интересы крупного капитала, «дуче» не собирался связывать себя настроениями широких слоев населения. «Чтобы сделать народ великим, – сказал он однажды Чиано, – надо послать его на битву, хотя бы даже пинком в зад. Именно так я и сделаю…»
В основе позиции Муссолини лежали соображения совершенно иного порядка. Он не мог не учитывать экономической и военной слабости Италии. И его дипломатия представляла собой облеченную в форму государственной политики тактику шакала, который тянется за более сильным хищником, рассчитывая поживиться за его счет и в то же время опасаясь, как бы самому не попасть ему в лапы.
Такую опасность «дуче» видел, в частности, в возможности сближения третьего рейха с западными державами. Подписанная на другой день после Мюнхена англо-германская декларация [35] , о чем Италию предварительно не уведомили, оживила тревогу. А когда стало известно о предстоящей поездке Риббентропа в Париж для подписания аналогичной декларации с Францией [36] , Муссолини решил любой ценой помешать этому. Но как? Делать какие-либо представления в Берлине «дуче», разумеется, не рискнул. И он устроил дипломатический скандал, достаточно ясно показавший его неудовольствие очередным шагом партнера по «оси».
Как раз в то время в Рим прибыл новый французский посол А.