37 - 56   ::   Семенов Юлиан Семенович

Я стал хватать его за руку и тащить вверх, на улицу, где было солнечно, и гудели машины, и не было этого страшного кафельного полумрака. Пальцы у отца сделались холодными, а еще я увидел, как у него затряслось колено, когда милиционер стал требовать паспорт. На улице отец взял меня на руки и прижал к себе, как будто я маленький. Я обнял его за шею, а она у него тряслась, и мне стало стыдно, и я испугался, как бы все не заметили, что он дрожит.

...Витек начертил на асфальте новые "классики" с большим "огнем" и начал скакать первым. Он великолепно скакал - и "квадратиком", и "змейкой", и "через раз", и "вслепую". Он лучше всех играл в "штандер" и никогда не мазал мячом, если целился в проигравшего. Он был единственный из нас, кто не обижал девчонок и не скрывал, что влюблен в Алку Блат. Вообще, Алка была не по годам серьезным человеком и знала всю правду о семейной жизни. Когда я сказал ей, что у вождей нет пиписек, она хохотала до слез.

- Вот что, - шепнула она, подойдя к нам. - Но дайте честное октябрятское, что никому не скажете. Мы дали честное октябрятское.

- Мне стало известно, - сказала она, - откуда берутся дети. Они рождаются.

- Это понятно, - сказал Витек. - А как?

- Очень просто, - ответила Алка Блат. - Для этого надо очень крепко обнять друг друга и поцеловаться.

Мы с Талькой начали презрительно смеяться, а Витек подошел к Алке и сказал:

- Я хочу, чтобы ты родила мне ребенка!

- Ну, пожалуйста, - ответила Алка Блат.

Витька обнял ее и поцеловал. Мы с Талькой стояли потрясенные.