Амето   ::   Боккаччо Джованни

Изобретаю множество затей,

лесных богов тревожу поневоле

средь заповедных круч и пропастей;

и – чем он пренебрег в земной юдоли —

любовь и жажда нравиться другим

мне по сердцу и нравятся тем боле.

И будет всяк лелеем и любим,

кто красотой моей в душе пленится

и сердце мной наполнит, – и таким

то самое сторицей подарится,

что любящему слаще всех услад,

когда огнем влеченье разгорится.

И многих удостоятся наград,

кто служит мне достойно и умело,

как послужили те, кого стократ

за верный труд я наградить сумела

и радостных им уделила прав,

сподобив высочайшего удела.

Отцову страсть за образец избрав,

от матери я приняла в именье

изящный облик и приятный нрав.

Мое искусство и мое уменье

мне дали имя Лия; мир вокруг —

красы моей достойное владенье.

И тот огонь – мой сладостный недуг, —

каким пылать не устает Кифера, [18]

и шумных празднеств нескончаем круг,

мной заведенных в честь твою, Венера.



V

Оправившись от испуга и снова заслышав ангельский голос, Амето робко приблизился к нимфам, обхватил ладонями суковатый посох, оперся на него косматым подбородком и в забытьи, точно грезя, устремил взор на певшую нимфу; давно уже смолк последний звук ее песни, когда он наконец очнулся, видом походя на того, кто, разбуженный посреди глубокого сна, озирается сонными очами, едва постигая, где он и что с ним; увидев его таким, подруги Лии насилу сдержали веселый смех, уже подступивший к глазам и готовый вырваться наружу.