Страница:
12 из 28
Вокруг нее дрались «разбойники», а она откинула голову и начала глубоким, плавным, чуть дрожащим голосом читать Шиллера.
Тут я начала слушать. Немецким я владела в совершенстве, а вот творчество Шиллера знала не очень хорошо.
Надо сказать, Катя читала неплохо.
Я всегда отмечала у нее актерские данные, а сейчас к тому же выяснилось, что у нее отличное произношение.
Все-таки вторая гимназия, а не какое-нибудь сельское учебное заведение.
Катя закончила. Послышались жалкие аплодисменты, снова за спиной возник разговор о поставках мазута в Волгоградскую область.
Катя стояла на сцене. Смотрела в зал. В ее глазах было странное, остолбенелое смятение.
В какой-то момент ее испуганный взгляд столкнулся с моим, и я машинально повернулась, чтобы посмотреть туда, куда за доли мгновения перед этим метнулись перепуганные глаза девочки.
Туда, где сидел ее отец.
…И когда я увидела его, а за его спиной вдруг встала во весь рост какая-то женщина и громко, хрипло закричала от ужаса — ее крик перекрылся пронзительным детским — летящим со сцены:
— Па-апа-а-а-а!!
Борис Евгеньевич полулежал в кресле, свесившись головой вперед, к коленям, и по виску, по шее его, по белоснежному воротнику рубашки стекала тонкая струйка крови.
Мне хватило одного взгляда, чтобы понять: Гроссман мертв.
|< Пред. 10 11 12 13 14 След. >|