JК
Апология :: Алейник Александр
Страница: 21 из 21Когда в горле комок, когда слезы от чистого ветра, чтоб в зеленом пуху повернулась земля, покатилась под ноги, за затылки ушла, а когда не хватит вдоха и света
там, где тени бредут и безвольно лежат как в пустыне или жутко зевают от убийственной скуки песочной, я узнаю тебя -- спой тогда, пока солнце остынет, что-нибудь побольнее, любовь, побессрочней.
...Мы куда собирались, где были, скажи, я запнулся, и видишь -- не помню, кто над нами вздымал ослепительный обруч огромный, кто нас вел сквозь огонь, а теперь каждый день убивает, каждой ночью -- кто мглой наши губы и мозг обливает.
Вечерами за нашими спинами топчется ясность. Наши руки пусты. Наши взгляды почти безопасны. Никого не смутим. С соглядатаем каждым поладим. Убываем во тьму, на прощанье друг друга погладим.
Засыпай, засыпай. Пусть в счастье загнутся ресницы. Лопнут клетки, сломаются прутья, пусть не верещат телефоны. Спи фарфоровая, рыжегривая, летящая львица,
спи -- беги, тебе хватит земного уклона.
IV
Постелен шагам тротуар. Лишаются лица личин. Твоя наступает пора -театр одиноких мужчин.
В широких идут пиджаках творцы пантомимы ночной, у каждого в бледных руках по розовой розе одной.
Вот скомканный нежный билет на ежевечерний спектакль, где щелкает, как пистолет, любой незаметный пустяк,
и делает ранки в груди, и мошкой юлит у виска, поскольку у вас впереди в фальшивых брильянтах тоска.
Она из кабины такси выходит и руку подашь, не важно красив-не красив -центральный она персонаж,
и надо губами припасть ей к пальчикам, сжать ее стан, пока демонстрирует страсть со страстью во мраке фонтан.
27 июля.79
V
Светает. Гаснут фонари. Зажглась заря.." 159
там, где тени бредут и безвольно лежат как в пустыне или жутко зевают от убийственной скуки песочной, я узнаю тебя -- спой тогда, пока солнце остынет, что-нибудь побольнее, любовь, побессрочней.
...Мы куда собирались, где были, скажи, я запнулся, и видишь -- не помню, кто над нами вздымал ослепительный обруч огромный, кто нас вел сквозь огонь, а теперь каждый день убивает, каждой ночью -- кто мглой наши губы и мозг обливает.
Вечерами за нашими спинами топчется ясность. Наши руки пусты. Наши взгляды почти безопасны. Никого не смутим. С соглядатаем каждым поладим. Убываем во тьму, на прощанье друг друга погладим.
Засыпай, засыпай. Пусть в счастье загнутся ресницы. Лопнут клетки, сломаются прутья, пусть не верещат телефоны. Спи фарфоровая, рыжегривая, летящая львица,
спи -- беги, тебе хватит земного уклона.
IV
Постелен шагам тротуар. Лишаются лица личин. Твоя наступает пора -театр одиноких мужчин.
В широких идут пиджаках творцы пантомимы ночной, у каждого в бледных руках по розовой розе одной.
Вот скомканный нежный билет на ежевечерний спектакль, где щелкает, как пистолет, любой незаметный пустяк,
и делает ранки в груди, и мошкой юлит у виска, поскольку у вас впереди в фальшивых брильянтах тоска.
Она из кабины такси выходит и руку подашь, не важно красив-не красив -центральный она персонаж,
и надо губами припасть ей к пальчикам, сжать ее стан, пока демонстрирует страсть со страстью во мраке фонтан.
27 июля.79
V
Светает. Гаснут фонари. Зажглась заря.." 159