Блистательный недоносок   ::   Могилевцев Сергей

Но, видно, нам не суждено проститься,

Поскольку мы не встретились опять,

А потому давайте веселиться,

И пить за то, что нужно оставлять.

За блеск свечей и Эйфелеву башню,

За парижанок, трахнутых другим,

За утра стон, и за глоток вчерашний,

И за мечты, истаявшие в дым.

За твой уход и за мою потерю,

За то, что надо трезво принимать,

За то, что я тебе давно не верю,

А за одно уж за едрёну мать.

Прощай, Париж, ты был моим кумиром,

И не моя беда, что ты пропал,

Пускай дрожит над изумленным миром

Твоей улыбки пепельный оскал.

Париж ушел, и больше не вернется,

Над ним горит уставшая звезда.

Он был таким, как в песенке поется:

«Уехал ты, как видно, навсегда!»

Пауза.

А р к а д и й (восхищенно) . Ты, Недоносок, очень большой поэт, и ты не должен больше ничего топить из своих стихов. Возможно, тебя захотят утопить другие, но это уже другая история, и ты, я думаю, полностью к ней подготовлен.

Н е д о н о с о к . После пруда с лягушками, моих слез и моего отчаяния, а также этих катакомб, Крапива, я подготовлен уже ко всему. Ну а ты, почему тебя про­звали Крапивой?

А р к а д и й . Я пытаюсь жечь, но у меня это не очень-то хорошо получается. Возможно, к моему первому имени, «Крапива», следовало бы прибавить второе: «Ласко­вая». А, каково тебе это, Недоносок, – Ласковая Крапива, прямо как прозвище у американских индейцев!

Н е д о н о с о к (хохочет) .