JК
Булат Окуджава - поэтический сборник :: Окуджава Булат
Страница: 40 из 178Он плоть их невинную любит, а души ему не нужны.
И все же какая царская осень в Царском селе! Как прижимаются листья лбами к прохладной
земле, какое белое небо и голубая трава, какие высокопарные хочется крикнуть слова!
1963 ЗНОЙ
Питер парится. Пора парочкам пускаться в поиск по проспектам полуночным за прохладой.
Может быть им пора поторопиться в петергофский
первый поезд, пекло потное покинуть, на перроне позабыть.
Петухи проголосили, песни поздние погасли. Прямо перед паровозом проплывают и парят Павловска перрон пустынный,
Петергофа плен прекрасный, плеть Петра, причуды Павла, Пушкина пресветлый взгляд.
1964
ИЗ ОКНА ВАГОНА
Низкорослый лесок по пути в Бузулук, весь похожий на пыльную армию леших пеших,
песни лихие допевших, сбивших ноги,
продрогших,
по суткам не евших и застывших, как будто в преддверье разлук.
Их седой командир, весь в коросте и рвани, пишет письма домой на глухом барабане, позабыв все слова, он марает листы. Истрепались знамена, карманы пусты, ординарец безумен, денщик безобразен... Как пейзаж поражения однообразен!
Или это мелькнул за окном балаган, где бушует уездных страстей ураган, где играют безвестные комедианты, за гроши продавая судьбу и таланты, сами судьи и сами себе музыканты...
И все же какая царская осень в Царском селе! Как прижимаются листья лбами к прохладной
земле, какое белое небо и голубая трава, какие высокопарные хочется крикнуть слова!
1963 ЗНОЙ
Питер парится. Пора парочкам пускаться в поиск по проспектам полуночным за прохладой.
Может быть им пора поторопиться в петергофский
первый поезд, пекло потное покинуть, на перроне позабыть.
Петухи проголосили, песни поздние погасли. Прямо перед паровозом проплывают и парят Павловска перрон пустынный,
Петергофа плен прекрасный, плеть Петра, причуды Павла, Пушкина пресветлый взгляд.
1964
ИЗ ОКНА ВАГОНА
Низкорослый лесок по пути в Бузулук, весь похожий на пыльную армию леших пеших,
песни лихие допевших, сбивших ноги,
продрогших,
по суткам не евших и застывших, как будто в преддверье разлук.
Их седой командир, весь в коросте и рвани, пишет письма домой на глухом барабане, позабыв все слова, он марает листы. Истрепались знамена, карманы пусты, ординарец безумен, денщик безобразен... Как пейзаж поражения однообразен!
Или это мелькнул за окном балаган, где бушует уездных страстей ураган, где играют безвестные комедианты, за гроши продавая судьбу и таланты, сами судьи и сами себе музыканты...