Цвет ненависти   ::   Лауринчюкас Альбертас Казевич

Я своими-то деньгами никогда не умела распорядиться. Где уж мне распоряжаться чужими?

Тейлор. Ах, деньги!… Это только кажется, Кэтрин, что мы распоряжаемся ими. На самом деле они сами делают с тобой все что угодно.

Кэтрин. Я не понимаю смысла той изощренной матримониальной сделки, которая мне предложена. Но даже если бы поняла и сочла благовидной, не смогла бы на нее согласиться… То есть я была бы рада, Айрин. Я всегда любила Лауру и наверняка привязалась бы к ее ребенку. Но увы, это невозможно. После того, как ты сейчас выслушаешь мою исповедь, ты сама откажешься от своей идеи… Ты знаешь, что, уехав в Катангу, я пережила там короткое и трагическое замужество. Вышла за учителя-кафра… Вся преторианская колония была возмущена. На каждом шагу нам угрожали самосудом. И африканеры сдержали свое слово. Однажды они ворвались в наш дом. Стреляли в моего мужа. Стреляли в меня. Я была беременна. Но случилось чудо, я осталась жива. Я поняла тогда, что бог спас моего ребенка. И поклялась небу: если у меня родится сын, посвятить его жизнь служению богу. Шли годы, рос сын. Я жила вблизи монастыря. Утром и вечером колокола напоминали мне мою клятву, разрывали грудь и сердце. А сын даже слышать про монастырь не хотел. Он вообще отвернулся от бога, ушел из дома. Тогда я сама, желая искупить грех, ушла в монастырь.

Тейлор. Наверное, ты не слишком любила своего сына, если смогла расстаться с ним. А я… я чересчур сильно любила дочь и больше смерти боялась разлуки… А итог один – мы обе потеряли своих детей…

Кэтрин.