Девочка, где ты живешь? (Радуга зимой)   ::   Рощин Михаил Михайлович

Они отважною толпой

Прошли по звонкой мостовой,

И тот, кто знамя первым нес,

Выл доктор Ухо-Горло-Нос,

Да, Ухо-Горло-Нос.

Царю пришлось прочистить слух,

И с той поры он слышит,

Когда зарю поет петух

На самой дальней крыше».

Катя пританцовывает и кружится, Гена достает скрипку и играет. Володя извлекает из колбы фантастические спектры, поют уже все вместе. И вдруг эту прекрасную картину нарушает вопль тети Клани. Огни гаснут, и дети, одетые, снова стоят на пороге, а Петр Петрович извлекает из сумки баранки.

Тетя Кланя. Икатерина-а! (Входит с двумя камнями в руках.) Где она, окаянная? Нечистый бы ее не видал!… А! Вот она, голубушка! Явилась!… Это что опять, а? (Петру Петровичу.) Видал? Опять камни в уборной! Все защищаешь ее, все жалеешь! Нет чтоб снять ремень да поучить как следовает раз-другой! Рисуешь все! Делать больше печего, как денежки на краски изводить!… Что это, а? Поглядите, люди добрые! Натаскала опять камней полную уборную! В гроб вы меня загоните! Ну чего, скажи ты мне, натаскала опять камней? Ноги чтоб люди ломали? Чтоб сейчас все выкинула! Когда ж отдых-то мне уж от вас будет! Этот чудит, эта чудит! От соседей стыда не оберешься! Ступай! Все унеси!…

Катя уносит камни, Гена идет за ней, тетя Кланя тоже.

Петр Петрович (протяжно). Натюрморт!… (Пьет чай.)

Входит Яшка.

Яшка. Дядя Петь, я тут гантели свои оставил. (Объясняя.) Ну, эти, и-раз, и-два!… (Ищет.)

Петр Петрович. Гантели, мантели, давай-давай отсюдова! Яшка. Да сейчас!… Ну что, говорил я, будет вашей Катьке? Она все время в уборную камни таскает.