Дура   ::   Ашар Марсель

Более того –она еще держала в руке револьвер, из которого его застрелила.

Лабланш (с притворным сочувствием) . Правда, она была в обмороке…

Севинье (с сарказмом). Стреляет в любовника, а падает без чувств сама.

Лабланш. Ее рассказ шит белыми нитками. «Убийца» – она даже не может сказать, мужчина это или женщина, словом, таинственная тень, – открывает дверь, стреляет и исчезает, не оставляя никаких следов!

Севинье (тем же саркастическим тоном) . Так похоже на правду!

Лабланш. Я не понимаю, почему эту девицу сразу не арестовали.

Севинье. Две-три детали не совпадают. Но я сейчас ее допрошу, и через час она уже будет за решеткой.

Лабланш. Обычное преступление на почве ревности – ничего особенного.

Севинье. Ничего особенного.

Лабланш. Нам повезло, что в газетах было всего три строчки. Мы раздувать не будем.

Севинье (без уверенности в голосе). Да и незачем.

Лабланш. Сама она, наверно, из тех, кто спит с кем попало, а говорит, что работает горничной.

Севинье. Она на самом деле горничная.

Лабланш. А он – шофер, посыльный, камердинер, словом, «пойди туда – не знаю куда». (С нажимом.) Да к тому же даже не француз!

Севинье. Даже не француз!

Лабланш. Приговорен к смерти в Испании, ранен шальной пулей в конце войны, дрался на ножах с соотечественником, после чего лежал в больнице, – ничего интересного!

Севинье. У вас большие запросы.

Лабланш. Я хочу сказать, все к тому шло.

Севинье.