Фьезоланские нимфы   ::   Боккаччо Джованни

LXXII



Еще страшил его и гнев богини,

Что мог его всечасно поразить:

Всегда враждебная к их роду, ныне

Его Диана может и убить.

Или, по жалости и благостыне,

Хоть в дерево иль камень обратить.

И, останавливаясь, ждал тревожно:

Не то, так это — все тетерь возможно.

LXXIII



А солнце уж достигнуло заката

И скрылось, и последний свет исчез,

И вышли звезды, и луна богато

Сияла в чистом воздухе небес;

Не слышно соловья, и, мглой объята,

Иная птица оглашает лес,

Неведомая времени дневному.

В ту пору Африке подходит к дому.

LXXIV



Вошел — и сына с радостью встречает

Великою заждавшийся отец:

Ни зверь, ничто ему не угрожает,

И невредим вернулся молодец.

И мать спешит и с плачем обнимает,

Жалеет: «Цветик нежный! Наконец!

Где пропадал ты, мой сыночек милый?

Я вся измучилась в тоске унылой».

LXXV



Так и отец расспрашивал не строго, —

Да где ж он был, да целый день не ел? —

А тот, собою овладев немного,

Оправдываться начал, как умел.

В любви была надежная подмога:

Ведь истинно влюбленных благ удел —

Он душу, утончая, научает, —

И юноша, лукавя, отвечает:

LXXVI



«Со мной, отец мой, случай был чудесный.

Я лань увидел там, среди холмов.