Генеральная репетиция   ::   Галич Александр

И я не поверил тебе, когда ты сказал, что не брал их...

Давид. Я солгал тебе. Я взял их.

Шварц (помолчав, строго). Надеюсь, что больше это никогда не повторится! (Прислушался к чему-то, что слышно только ему одному, встал.) Ну, мне пора!

Давид. Ты уходишь уже?

Шварц. Мне пора.

Давид. Как скоро! Но ведь мы еще увидимся, правда?

Шварц. Нет, милый. Больше мы уже не увидимся. Оттуда не ходят поезда, не приносят писем и телеграмм. Мы не увидимся больше. Может быть, я тебе приснюсь... Впрочем, я не люблю, когда люди вспоминают и рассказывают свои сны... Мало ли что кому может присниться?! Прощай, мой родной!

Давид. Папа!

Шварц. Прощай!

Давид. Папа, погоди... Папа!..

Но Абрама Ильича уже нет. Исчезает и дрожащее зыбкое пятно света, падающее на табурет. Гудит поезд. Стук колес становится громче. Это санитары выносят в тамбур носилки, покрытые белой простыней. Людмила дрожащими руками прибирает опустевшую койку Одинцова, разглаживает одеяло, взбивает подушку.

Захлопывается дверь в тамбур. Тишина. За окнами вагона понемногу начинает светать. Людмила садится на табурет возле койки Давида.

Давид. Папа!.. Папа, я хотел тебе сказать...

Людмила. Что, Додик? Что ты? Давид. Я хотел тебе сказать... Нет... Это ты, Люда?

Людмила. Да, милый.

Давид. Громче. Я ничего не слышу. Что?.. Как долго?.. Что?.. Это ты, Люда?

Людмила. Да. Все будет хорошо, милый.

Давид. Громче... Что?

Людмила (тихо). Все будет хорошо! Я тебя выхожу.