Генеральная репетиция   ::   Галич Александр

Вотчто... Если у тебя с ним - без меня - возникнет какой-нибудь разговор... Ну, в общем, ты сам понимаешь!

Чернышев. Соображу!

Таня. Едем! (Бросила на себя взгляд в зеркало, поправила волосы.) И никакая я не красивая, все сказки!..

Таня и Людмила уходят. Чернышев один. Во дворе отчаянно кричит девчонка:

- Раз, два, три, четыре, пять -Я иду искать!..

Далекий гудок поезда. Чернышев включает висящий на стене радиорепродуктор. Марш. Это тот самый марш, который гремел в санитарном поезде, в "кригеровском" вагоне для тяжелораненых, на рассвете, когда диктор сообщил, что наши войска перешли границу Германии. В дверь стучат.

Чернышев. Кто там?

Входит высокий широкоплечий мужчина с очень обветренным загорелым лицом и крупной седой головой. Если бы не резкие морщины, не хромота и не стальные зубы, он был бы даже красив - внушительной и спокойной стариковской красотой. Это Мейер Вольф. Остановившись в дверях, он с интересом и волнением оглядывает комнату.

Вольф. Здравствуйте. Я звонил, но...

Чернышев. Звонок не работает.

Вольф. Возможно. Мне нужен Давид Шварц... Он дома?

Чернышев (помедлив, громко зовет), Давид!..

Отворяется дверь, ведущая в соседнюю комнату, и на пороге появляется Давид. Ему четырнадцать лет, у него светлые рыжеватые вихры, вздернутый нос и слегка оттопыренные уши.

Давид (хмуро). Ну, что?

Чернышев. Во-первых, здравствуй.

Давид. А мы днем виделись.

Чернышев. А во-вторых... (Вольфу.